Исцеление Перекрестка - Ник О`Донохью

— Мне трудно представить себе, — возразил грифон, — как твои… товарищи по оружию потом расскажут своим отцам о том, что им пришлось совершить.

Роланд задумался, потом сказал:

— Отец, я хотел бы, чтобы ты давал мне советы — я приму их с радостью, — но, может быть, действительно легче будет потом все объяснить родителям, если командовать буду я.

— Или Кружка, — протянул грифон. — Нет, ты, пожалуй, прав. Что бы ты ни говорил, я подозреваю, что так ты это и задумал с самого начала. Спроси Кружку, что он намеревается предпринять, и сообщи план кампании своим воинам.

Молодые грифоны с облегчением закивали и повернулись к Роланду. Тот тоже медленно кивнул.

— Если таково твое желание, отец. Так мы и поступим — я и мои воины. — Слетки выпятили груди и распушили перья, когда их назвали воинами. «До чего же они еще молоды», — подумала Бидж.

Роланд повернулся к ней и церемонно спросил:

— Существует ли карта земли, где нам предстоит сражаться?

Бидж покраснела; в уме она видела все так четко, словно прожила в том мире всю жизнь, но ей не пришло в голову начертить карту.

— Через всю страну протекает река; мы и проникнем туда, и вернемся вдоль ее русла.

Диведд, который все это время так и не выпускал из рук Танцора, фыркнул.

— Мне тоже нравятся петушиные бои, но это же война. Там есть и другие хорошие дороги. — Бидж только теперь заметила, что Диведд небрежно заслонил собой смотревшую на грифонов широко раскрытыми глазами Фиону. Это было оправданно, поскольку Фиона была перепугана, но все же Бидж почувствовала раздражение.

— Там сколько угодно дорог, — ответила Бидж, — а также телег, повозок, фургонов. На реке только стирают белье и купаются…

— И никаких лодок, — закончил за нее Кружка. — До чего же сообразительная юная леди. — Он широко улыбнулся. — Они не смогут организовать погоню.

— Сообразительная юная распорядительница транспорта, — поправил его Диведд. — Если мы в лодках, а они на берегу, то как мы сможем их атаковать?

— Мы пойдем по берегу, — решительно заявил Кружка. — Всеми наличными силами. — Теперь это уже не был добродушный трактирщик. — Мы разделимся на два отряда — на один ляжет задача отвлечь противника, другой в это время скрытно и бесшумно проберется с берега к загону, освободит кентавров и скроется. Функция отвлекающего отряда — никаких убийств, но много шума. Вопросы есть?

Один из молодых грифонов — Гильгамеш, определила Бидж, — смущаясь, поднял лапу.

— Совсем никаких убийств? — Кларк Кент шикнул на него.

— Что ж, как прикажешь, — сказал Кружке Роланд. — Мы будем убивать только ради самозащиты.

— Нет, — рявкнул грифон, и все головы обернулись к нему. — Убивайте всех, кто этого заслуживает. Не убивайте существ, защищающих то, что должно защищать: свою семью, храм, — но если кто-то заслуживает смерти, убивайте не колеблясь.

— Знаешь ли, — спокойно возразил ему Кружка, — на войне часто бывает трудно оценить обстановку. Это тебе не спокойное судебное разбирательство с назначением штрафов за пьянство и дебоши. К тому же, — добавил он задумчиво, — даже если бы мы и захотели творить там суд, мы не имеем на это права. Мы же будем не в своей собственной стране, верно?

Бидж подумала о том, как мягко и ненавязчиво Кружка сумел напомнить грифону: в этом деле командует не генеральный инспектор.

Грифон кивнул; если бы его физиономия была способна на такое, можно было бы сказать, что он скривился.

— Склоняю голову перед великолепным стратегом. Давайте ограничимся только выполнением стоящей перед нами задачи. Убивайте как можно меньше и сосредоточьтесь на достижении цели.

Обнаружив, что больше никто вопросов задавать не собирается, Кружка кивнул:

— Хорошо. Спускаемся к реке. — Кларк Кент с облегчением перевел дух.

Все двинулись к реке. Главная дорога, ведущая на юг, шла через древний каменный мост, напоминавший Бидж римские акведуки, которые она видела в туристических рекламных роликах. Кружка свернул налево и спустился под мост.

На гальке берега у кромки воды лежали три выдолбленных из цельных стволов каноэ, все еще пахнущие свежим деревом и смолой снаружи и дымом изнутри.

Диведд потрогал одно и взглянул на свои перемазанные сажей пальцы.

— Мясоеды?

— Сделали за два дня. — Кружка столкнул одно каноэ в воду и начал грузить в него инструменты. — Они стесали стволы сверху, потом положили поверх угли, соскребли сгоревшее дерево, потом снова положили угли, и так много раз. — Он покачал головой. — Замечательные мастера.

Диведд озабоченно спросил:

— Они отправляются вместе с нами?

— В сражение? — Кружка был шокирован. — Нет, нет, никогда больше. Стеснительные малыши… Я удивляюсь, как они питались-то, пока не стали разводить скот.

Диведд с облегчением вздохнул.

— Ну, тогда все в порядке. Мясоеды мне нравятся, но в битве они уцелеют не дольше, чем масло на солнцепеке. — Он огляделся. — Да и мы не особенно похожи на армию. Ни формы, ни сходства оружия, никакой… одинаковости.

Диведд неожиданно нагнулся, зачерпнул грязь у берега рядом с каноэ и провел пальцами по щекам Бидж и Фионы прежде, чем те поняли, что происходит. Диведд повернулся к Кружке, чтобы раскрасить и его; старик было заслонился, но опустил руку и позволил Диведду пометить себя. Наконец тот измазал и собственное лицо — три вертикальные черты на левой щеке — и повернулся к остальным.

— Видите? Теперь у нас есть что-то общее. Кружка кивнул.

— Это своего рода армейская форма. Хорошо придумано, юноша.

— В старых фильмах это называли боевой раскраской, — сказала Фрида. — В некоторых реально существующих культурах это тоже практикуется, я думаю.

— Нам поможет, если будет сразу видно, что мы делаем одно дело, — серьезно пояснил Диведд. — Обычно это достигается обучением.

Кружка поморщился. Этот урок Перекресток очень хорошо усвоил…

— Пора трогаться.

Бидж провела рукой по внутренней поверхности каноэ.

— Для чего они вделали в днище камни?

— Для равновесия? — предположила Фрида. — Может быть, без камней каноэ легко переворачивалось бы?

— Очень умно, — сказал Кружка, и было неясно: то ли он хвалит мясоедов, то ли догадливость Фриды. Он постучал ногой по борту. — Лодки получились тяжелые, но тут уж ничего не поделаешь. — Он крякнул, сдвигая каноэ в воду, на его жилистых руках напряглись мускулы.

— Позволь мне. — Грифон налег на борт плечом и уперся лапами в берег; галька под его тяжестью вдавилась в ил, и вода заполнила образовавшиеся ямки. Каноэ легко скользнуло в реку, а грифон, подняв заднюю лапу, с отвращением посмотрел на мокрую львиную конечность. — Ну вот: первый пострадавший в кампании — это я.